Как ни сопротивлялась Юджиния, барону удалось-таки запихнуть ее в свой частный самолет и отвезти на небольшой необитаемый остров, единственными жителями которого были красочные птицы и хамелеоны. Остров располагался в южной части Тихого Океана, и был окружен прекрасными голубыми лагунами и рифами. 
Затоив на барона злобу, Юджиния сутки не выходила из небольшого бунгало, где заперлась от него в комнате . Он же только посмеивался над ней, и терпеливо ждал. На рассвете следующего дня Юджиния решила выйти из своего затворничества, чтобы полюбоваться на океан, и попалась в расставленные бароном сети. С того момента, время летело для них незаметно.
Они не смотрели на часы, им это было просто не нужно. Они много разговаривали, гуляя по лесу, сибирали ракушки на берегу, и предавались любви под ласковый шум прибоя. Юджи чувствовала, что она находится в раю, и не хотела, чтобы это заканчивалось.
Днем, скрываясь от палящего зноя, они бродили по лесу, наслаждаясь тенью могучих деревьев и пением птиц. Когда же солнце пряталось за горизонт, они садились на песок, и, глядя на океан, встречали сумерки. Одну за другой, небо постепенно зажигало звезды, и величественный Млечный Путь огромной рекой разделял небосвод. Когда же восходила Луна, отбрасывая свой прохладный свет на воду, они сбрасывали свои одежды, и бежали купаться в Лунном Свете, отдаваясь свободе и океану.
Они любили до безумия, до боли в каждой клеточке тела, с жаждой насытиться друг другом без остатка. К рассвету, неистовый голод желания охватывал их снова...
Всю неделю Солнце нещадно палило, и только под конец седьмого дня налетел сильный тропический шторм. Казалось, вся природа только и ждала этого события, радостно встретив его огромными волнами и прохладой.
Они укрылись от ливня в небольшом бунгало, единственном признаке цивилизации на острове. Резко стемнело. Небо, закрытое тучами, отказывалось пропускать свет. Шум волн растворился в громких порывах ветра и дождя. Сверкнула молния.
Долгое время барон задумчиво смотрел в окно, не в силах оторвать взгляд от сил природы, повинуясь первобытному страху человека перед ее лицом. Волны грозно бились о берег, докатываясь до кромки леса, и оставляя на мокром песке раковины погибших моллюсков и водоросли.
-Здесь, наедине со стихией, я чувствую что-то очень странное…, признался Барон, -лицом к лицу со стихией с ее невероятной бесконечностью, ты понимаешь насколько бренно все в этом мире. Миллиарды лет назад люди видели те же звезды над головой, та же соленая вода омывала их ноги. Так почему же человек всегда думает, что он Царь всего этого?
Юджиния уютно устроилась на диване, и слушала барона.
-Порой мне кажется, что я не тот, кто есть на самом деле, -угрюмо продолжал он, -порой мне кажется, что я так же вечен, как вселенная, и что я был всегда...
Юджиния поежилась, ей было немного не по себе от зывавания ветра, да еще ко всему барон вел себя несколько странно.
-Что ты имеешь ввиду?, -спросила она.
Южди не стала говорить этого вслух, но порой ей действительно казалось, что в нем живут два разных человека. Она провела с бароном наедине более недели, и заметила много странного и непонятного в его поведении. Временами он был очень заботлив и нежен с ней, но так же внезапно, как начался шторм, изменялось и настроение барона. Он становился жестоким, свидетельством тому были множественные синяки на теле Юджинии. Любовь, как известно, слепа, и она списывала эти маленькие происшествия на его страсть к ней, на силу желания. Но где-то в глубине души, она ловила себя на мысли, что она безумно боится его...
Она любила его, настолько сильно, насколько человеческое сердце было способно. И не было уже никакого смысла скрывать это от него, и от себя. Он пугал, и притягивал ее одновременно, в безумной, сжигающей пляске сердец.
Барон присел.
-Иногда мне кажется, что я здесь пришелец, и не принадлежу этому обществу…Иными словами, я не могу найти себя здесь, и никогда не мог. В определенные моменты у меня появляется сильное желание разрушать, уничтожить…А к людям я чувствую глубокое презрение...
-И только ты, -на мгновение он умолк, -единственное, что держит мое равновесие.
Он привлек ее в себе, Юджиния обвила его шею руками.
