Барон пил. Несколько пустых бутылок Джека Дениелса стояли в баре, одна, еще не допитая, у него в руке. Покинув офис Дома Моды Киморы Ли Саймонс, он вихрем ворвался в свое поместье, напугав слуг, приказал подать спиртного и не беспокоить его светолость даже в случае природного катаклизма. 
Подобное состояние было ему не свойственно. Барон ценил холодный разум и трезвое мышление, поэтому лишь изредка позволял себе пригубить дорогого, качественного вина с многолетней выдержкой. Однако сегодня он осознал, что ему просто необходимо куда-то уйти -в параллельный мир, соседнюю вселенную, куда угодно, только подальше от собственных мыслей, которые нещадно преследовали его, заставляя пульс биться в десять раз сильнее. Удобно устроившись на диване, он обдумывал план мести. Он окончательно еще не осознавал, что раздражает его больше-тот факт, что она была единственной, кто сказал ему НЕТ, тем самым унизив его донельзя, и, он никак не мог с этм мириться, или же то, что она была в его мыслях постоянно, с того самого дня, как он увидел ее. Для него до сих пор оставалось неясным, под воздействием каких сил и мыслей он сказал ей то, чего никогда никому не говорил, и чего, безусловно, не следовало говорить в первую очередь ЕЙ.
Сейчас , однако, в нем существовало только одно лишь желание отомстить, которое щедро подпитывалось последними словами Юджи. Его разум был холоден как никогда, и приговор Юджинии был уже подписан его собственной рукой. Оставалось только привести его в исполнение.
Агнесс нашла брата в голубой гостиной. Ни единым жестом она не проявила свою реакцию на состояние брата, оставив все эмоции в глубине души за семью замками. Слуги уже сообщили ей обо всем, но она должна была убедиться в этом собственными глазами.
И там, за запертой дверью, ее сердце трепетало от волнения. Что такого могло случится, чтобы Лукас позволил себе опуститься до подобного состояния. Лукас, который даже не считал за людей тех, кто злоупотребляет алкоголем, с его вечным презрением к людям, которые пытаются забыться в спиртном, не отдавая себе отчета, что они стирают себя с карты времени, не оставляя следов для обратной дороги.
Барон, казалось, находился в каком-то ему лишь понятном состоянии. Агнес ужаснулась при виде количества пустых бутылок, однако внешне брат казался ей пребывающим в холодном рассудке, что несколько ее успокоило.
-Как я выгляжу в новом белье? , -как ни в чем не бывало спросила Агнес, подойдя к нему ближе, демонситрируя тонкую, фарфоровую кожу своих обнаженных бедер.
Лукас поднялся, скользнул взглядом по потрясающе точеной фигурке сестры, и улыбка тронула его губы.
-Ты сногсшибательна во всем, -сказал он, -что бы ты не надела. И ты хорошо знаешь это, кошка…
Голос его звучал мягче, чем он обычно, но разум все еще владел им.
-Ты красавица, Агнес.
-И кому же ты достанешься…, -внезапно подумал барон, впрочем, тут же отбросив эту нелепую мысль. Агнесс принадлежала только ЕМУ, ни о чем другом он и думать не желал. Ни один мужчина не касался ее, кроме него. Ни один мужчина не владел ее сердцем, кроме него. Порой он думал о том, что однажды ему придется дать ей свободу, но он старался оттянуть тот момент как можно дальше, ясно давая понять каждому, кто имел серьезные виды на Агнес( а таковых было немало), что шанса у них нет. Да и Агнес была не против, не представляя своей жизни без брата.
-Ах,- Агнесс надулась, -если я потрясающе выгляжу во всем, это не значит, что я не хочу слышать комплименты каждый раз, когда ты думаешь, что я потрясающая. Разве я не заслуживаю, чтобы мне говорили комплименты каждую минуту?
Она обиженно посмотрела на Барона.
Он улыбнулся. Одним своим присутствием она унесла с собой нервные воспоминания о событиях, произошедших в офисе Юджинии. Одним присутствием она сделала то, что не способен был сделать, пусть и дорогостоящий, но алкоголь.
-Несс, моя жизнь, мой воздух, иди ко мне, -сказал он, протягвая ей руку.
Агенес послушно присела к нему на колени, ласково обвив его шею рукой.
Он был не так пьян, как ей казалось при виде количества бутылок. Она вздохнула с облегчением, однако немного поморщила свой носик, услышав тяжелый запах коньяка.
